kholod88
 |
Дата: Понедельник, 22.08.2016, 01:04 | Сообщение # 61 |
|
Заглянувший
Группа: Проверенные
Сообщений: 1
Награды: 0
Репутация: 0
Статус:  |
Здравствуйте! Я живу в г. Курске . Мне 28 лет. На диализе уже почти 9 лет. Стоял почти 7 лет на очереди по пересадке в Воронеж, затем Минздрав отказал в финансировании. Сейчас в Химках Московская обл. там что - то тишина. Вот уже на распутье что делать , ведь время идет. Задумываюсь переехать в Краснодар , по положительным возгласам людей о этой клинике. Вот только интересует один вопрос, как часто делают на данный момент пересадки почек и примерно как долго ждать . Я понимаю что это глупый вопрос, но ведь многие участники этой группы уже пересадили почки и могут поделиться своим опытом 
|
| |
| |
89165822987
|
Дата: Суббота, 05.11.2016, 21:12 | Сообщение # 62 |
|
Втянувшийся
Группа: Проверенные
Сообщений: 550
Награды: 7
Репутация: 25
Статус: |
Очень интересное интервью доктора М . Каабака. http://www.pravmir.ru/moi-pat....Это интервью невозможно без личного предисловия: с профессором Михаилом Каабаком меня связывает, пожалуй, самая трудная история в профессии. 11 лет назад, весной 2005 года по телеканалу «Россия» показали фильм Аркадия Мамонтова «Белые одежды», фактически поставивший крест на трупной трансплантации в нашей стране. Неаргументированные перегибы, заведомо обвинительный тон и некомпетентность фильма лишила людей, ожидавших пересадки в России, надежды на будущее. А врачей (как фигурировавших в фильме, так и не попавших в кадр) — надежды на все: профессию, возможность помогать, исполнять клятву Гиппократа в той ее части, где говорится «делай все, от тебя зависящее».
Над жертвами расследования журналиста Мамонтова, докторами двадцатой московской больницы, начался суд (забегая вперед, скажу, что спустя несколько лет врачи все же были оправданы, некоторым из них это стоило здоровья, а кому-то, как академику Шумакову, вставшему на их защиту — жизни, так быстро оборвавшейся). Именно тогда, в 2005-м, потрясенная и материалом, сделанным Мамонтовым, и его последствиями, я решила, что сделаю для НТВ, где тогда работала, фильм о том, что же такое на самом деле трупная трансплантация. И почему ни одна цивилизованная страна в мире не сможет без нее двигаться вперед и развивать свою медицину.
Так я пришла в кабинет профессора, заведующего отделением пересадки почки Российского научного центра хирургии Михаила Каабака. Стоит ли объяснять, каково Каабаку после «Белых одежд» было разговаривать с любым незнакомым журналистом? В общем, он меня выгнал. Один раз, другой. Я пришла в третий. Мы проговорили часа три. Каабак вздохнул и сказал: «Я тебе поверил. Можешь снимать в отделении что хочешь и как хочешь. В общем, работай».
И я стала снимать фильм «Жизнь взаймы» о трансплантации в мире и в России. Когда съемки почти закончились, обстоятельства сложились так, что у врачей и пациентов, которых мы снимали, появился редчайший тогда донор. Первая группа крови — это значит, подходит практически всем. Первой в очереди пациенткой Михаила Каабака была Женя Меркурьева из Петербурга. Внучка артиста Меркурьева, умница и невероятно стойкий боец. Я встречала ее вместе со съемочной группой в аэропорту, везла в отделение, провожала на операцию.
Профессор пересаживал ей почку и поджелудочную железу. Это было необходимо, чтобы снять Женю с тяжелого гемодиализа, вернуть в полноценную жизнь, подарить шанс. На четвертый день после операции Женя умерла: сердце не выдержало. Слишком долго ждала. Слишком трудный диагноз.
Остальные пациенты, те, кому были сделаны пересадки от того же самого донора с первой группой крови: сердце, печень, другая почка — все они выжили, все было хорошо. А Жени не стало.
Эфир фильма был назначен через три дня. Телевизионное начальство подбадривало: смерть в прямом эфире, редкая журналистская удача. Я ревела — так случилось впервые в моей работе. Все доктора, решившиеся принимать участие в фильме, в один голос умоляли: не упоминать об эпизоде с Женей Меркурьевой. Иначе трансплантация в стране будет окончательно загублена.
Надо было принимать решение: рассказывать или нет. Я позвонила профессору Каабаку. Что делать? Михаил Михайлович сказал: «Я поверил тебе в самом начале, так что делай, что хочешь. Но помни, если ты решишь рассказать правду, она должна быть очень искренней и понятной, иначе все впустую». На размышление была ночь. Я решила рассказывать. Именно потому, что фигура умолчания вызывает у зрителя сомнения и вопросы: в фильме было девять историй про трансплантацию со счастливым исходом. А в жизни, увы, так не бывает.
Получив разрешение мамы Жени, я решила рассказать о том, что на самом деле произошло. И попросила профессора Каабака дать интервью. На Каабаке не было лица: тяжелейшая операция, бессонные ночи и потеря пациента… Но он согласился. Рассказывая о том, что случилось с Женей, Каабак не смог сдержать слез. Он старался, как мог, понятно объяснить, что произошло, но было видно, с каким трудом ему дается каждое слово. Ни до, ни после этого интервью я не видела докторов в такой драматической ситуации. И до сих пор не могу себе представить, какого мужества ему стоило рассказать все это перед камерой.
Фильм вышел в эфир на НТВ в программе «Профессия — репортер» в ноябре 2005 года.
После фильма мы подружились с Михаилом Михайловичем. Дружим до сих пор. Иногда, бывая в Москве, прихожу в РНЦХ в гости. В его кабинет, как и прежде, без стука входят пациенты. После работы он, как и раньше, подолгу сидит, составляя единственную в стране статистику по пациентам с пересаженными почками. А вместо отпуска проводит школы детской трансплантации в регионах, обучая региональных врачей.
Не так давно в Подмосковье прошла седьмая Международная детская школа. Там с российскими докторами встречались и делились опытом профессора мировой величины, состоящие в международной ассоциации педиатров-трансплантологов. Каабак, кстати, один из немногих врачей в России, который тоже состоит в этой ассоциации. И, как может, пытается привести отечественную трансплантацию в соответствие с международными правилами и нормами. Хотя иногда в сердцах бросает: «О каких международных правилах может идти речь, если наши люди до сих пор шарахаются от трансплантологов как от чумы. И в этом есть заслуга самих трансплантологов: наше профессиональное сообщество непрозрачно». Потом, правда, берет себя в руки: «Значит, надо опять все рассказывать с самого начала. Столько раз, сколько потребуется».
Ценнейший вид собственности – владение собой.
|
| |
| |
Участники
Правила форума
Поиск
